ЭО, 2010 г., № 2 © Д.А. Функ
Дмитрий Анатольевич Функ — доктор исторических наук, заведующий отделом Севера и Сибири Института этнологии и антропологии РАН;
Ключевые слова: шорцы, фольклор в записях конца 1940-х годов, архивные разыскания
Четверть века тому назад, во время работы над дипломным сочинением о шорском эпосе, мой научный руководитель — в то время старший преподаватель кафедры археологии Кемеровского госуниверситета — В.М. Кимеев, указал мне на одну малоизвестную публикацию, посвященную шорскому фольклору. Это была статья «Устное творчество шорского народа» О.И. Благовещенской, изданная в ученых записках Запорожского пединститута (Благовещенская 1952). Сама по себе работа особого интереса не представляла, и если бы речь шла лишь о том, чтобы обратить внимание на некорректное — без ссылок — использование автором текста предисловия Н.П. Дырен-ковой к книге «Шорский фольклор» (1940) при характеристике основной тематики богатырских поэм, отраженных в них представлений о родовой охотничьей территории, о «материнском роде», о жестокостях при сборе дани-албана, об имущественном неравенстве, об обрядах (у Благовещенской — «древнешорских» обрядах) побратимства, погребения на деревьях, получения имени героем и т.д., то, наверное, эту публикацию можно было бы и вовсе не упоминать в историографических обзорах.
Но было в этой статье нечто, что все же заставляло обратить на нее внимание, а именно — ссылки на оригинальные, ранее неизвестные шорские эпические тексты, записанные в конце 1940-х годах. Текстов этих шесть: «Алтын-Каан», «Кузеген-чайзан», «Каан-Чайзан и Пий-Чайзан» (в статье не было указано ни место и время записи этих трех сказаний, ни фамилии сказителей); «Кбк-Адай» — записан от С.С. Торбокова из улуса Тайлеп в низовьях р. Кондомы; «Кара-Каан» — 31.01.1947 г. от В.М. Кульбизеко-ва в улусе Мыски в низовьях р. Мрас и «Ак-Салгын» — 5.06.1947 г. от В.Я. Кусургашева в улусе Бородино недалеко от Мысков.
Обо всем этом было написано в историографической части дипломной работы (Функ 1984) и практически то же самое (за исключением указания на то, что оригиналы эпических текстов «Каан-Чайзан и Пий-Чайзан» и «Кбк-Адай» удалось-таки найти в архиве шорского сказителя С.С. Торбокова в Горно-Алтайске) было повторено в 2005 г. в книге «Миры шаманов и сказителей» (Функ 2005: 222). Долгое время ни о судьбе остальных текстов, ни в целом о научном творчестве О.И. Благовещенской ничего узнать не удавалось. Ситуация изменилась после телефонного разговора с работниками рукописного отдела Государственного Литературного музея (далее -ГЛМ), состоявшегося 20 марта 2007 г. Поиски Торбоковских рукописей, о которых стало известно из биографии этого сказителя, однажды вкратце записанной алтайским фольклористом Т.С. Тюхтеневым (Тюхтенев 1967), в итоге привели к обнаружению не только нескольких уникальных самозаписей этого сказителя (Функ 2009), но и неопубликованной рукописи книги "Шорский фольклор"1, подготовленной в 1951 г. к изданию О.И. Благовещенской.
Отпечатанный через 1,5 интервала машинописный текст объемом 302 страницы, хранящийся в архиве ГЛМ, состоит из обширного предисловия, положенного чуть позже в основу упомянутой выше статьи «Устное творчество шорского народа», двенадцати текстов на русском языке, снабженных некоторым числом примечаний и сгруппированных в блоки «Героические поэмы» и «Сказки и легенды», приложения, в которое включены биографические сведения о двух сказителях, а также двух страниц содержания.
Из предисловия к рукописи книги мы узнаем, что Ольга Ивановна Благовещенская в 1947—1948-х гг. работала в Сталинском государственном пединституте (ныне это Кузбасская педагогическая академия в г. Новокузнецке Кемеровской обл.), где и заинтересовалась шорским фольклором. Судя по ее собственному признанию в предисловии и ссылкам в примечаниях на фамилии людей, выполнявших записи на шорском языке и подстрочные переводы на русский, основным ее помощником в сборе фольклора был студент названного пединститута, шорец Петр Александрович Кусургашев. Впрочем, значительную, а если исходить из объема записанных и переведенных текстов, то, пожалуй, большую часть работы выполнил шорский сказитель Степан Семенович Торбоков (1900—1980). Таким образом, пусть и незаметно для самой Благовещенской, в ее распоряжении оказались тексты, представлявшие две различные школы, если не сказать различные эпические «традиции» шорцев — нижнемрасскую (записи от В.М. Кульбизекова, В.Я. Кусургашева, А.И. Сербегешева и Г.И. Шмаркина) и ниж-некондомскую (самозаписи С.С. Торбокова).
Неизданные монографии, посвященные тюркам Саяно-Алтая, встречаются в архивных и музейных хранилищах не столь часто и потому, думается, есть смысл охарактеризовать обнаруженную рукопись поподробнее.
Блок «Героические поэмы» включает шесть эпических текстов. Первые два, «Ка-ан-Чайзан и Пий-Чайзан» и «Кбк-Адай», записаны и переведены сказителем-кайчьг2 С.С. Торбоковым3. Остальные четыре были записаны и переведены на русский язык П.А. Кусургашевым: сказания «Кузеген-Чайзан» и «Ак-Салгын» записаны от сказите-ля-ныбакчы4 В.Я. Кусургашева, «Алтын-Каан» — от кайчы Г.И. Шмаркина5 и «Кара-Ка-ан» — от ныбакчы В.М. Кульбизекова. В оглавлении манускрипта все сказители были названы «кайчи», в то время как в примечаниях к записанным от них текстам эти указания более точны: В.Я. Кусургашев, в частности, абсолютно точно называется «ны-бакчи/сказочник» (Л. 288); по имеющимся у меня сведениям, сказитель Кульбизеков также не был кайчы. Тексты, записанные от сказителей-кайчы Торбокова и Шмаркина, представлены в манускрипте с разбивкой на стихотворные строки, остальные — в виде прозы. Общая архивная пагинация — сплошная (она сделана карандашом в верхнем правом углу страницы во всем тексте), исходная же пагинация дана по отдельности применительно и к каждому тексту, и к относящимся к нему примечаниям.
«Каан-Чайзан и Пий-Чайзан». Текст объемом 3194 стихотворные строки на 94 м/п страницах (Л. 36-129) и 60 примечаний на семи страницах (Л. 130-136). Девятнадцатой страницы (в исходной пагинации) в манускрипте Благовещенской нет, за 18-й сразу следует 20-я; сквозная же пагинация всего манускрипта при этом не сбивается: 18-я страница текста имеет № 53, а 20-я — 54. Разрыва в тексте нет.
Сказание записано С.С. Торбоковым в «1948 г., в феврале месяце» (Л. 130). Судя по пометкам самого Торбокова на оригинале рукописи, хранящейся в архиве сказителя в Институте алтаистики им. С.С. Суразакова в Горно-Алтайске, этапы работы над этим сказанием могут быть указаны более точно: запись была начата 21 сентября
1947 г., шорский текст закончен 23 февраля, а перевод на русский язык — 26 февраля 1948 г. (АИА. Л. 1 об., 100 об., 101).
«Кбк-Адай». 1845 стихотворных строк на 55 м/п страницах (Л. 137-191). К тексту сделано 58 примечаний (Л. 192-198). В примечаниях указано, что «шорский текст записан Торбоковым 6-го сентября 1948 года» (Л. 192). Как и в случае с предыдущим текстом, наличие оригинала позволяет уточнить эту дату: шорский текст был завершен С.С. Торбоковым 23 ноября, а перевод на русский язык — 6 декабря 1948 г. (в обоих случаях информация приведена на л. 79 шорского и, соответственно, русского текста: АИА).
«Кузеген-Чайзан». Прозаический перевод на л. 199-206 и 20 примечаний к тексту на л. 207-209. Запись шорского текста и подстрочный перевод этого и следующих трех эпических сказаний выполнены П.А. Кусургашевым. Шорский текст был записан 2 февраля 1948 г. от шестидесятилетнего сказителя-ныакчы Василия Яковлевича Ку-сургашева в улусе Бородино Мысковского р-на Кемеровской обл. Текст этого сказания публикуется в приложении к данной статье.
«Ак-Салгын». К прозаическому переводу на л. 210-227 сделаны 34 примечания на Л. 228-230. Сказание записано П.А. Кусургашевым от В.Я. Кусургашева 5 августа 1947 г.6
«Алтын-Каан». 632 стихотворных строки на л. 231-249 и 40 примечаний к тексту на л. 250-254. Сказание записано П.А. Кусургашевым от кайчы Г.И. Шмаркина7 15 июня (а по сведениям из автобиографии сказителя — 15 января) 1947 г. в улусе Бородино. Из автобиографии сказителя, приводимой в конце архивного манускрипта, мы узнаем, что Гавриил Иванович Шмаркин родился в семье охотника летом 1868 г. в улусе Малая Чувашка, в низовьях р. Мрас. Богатый репертуар сказителя, около 70 сказаний, формировался под влиянием творчества таких знаменитых шорских кайчы как Шым-чак, Чабак, Туунек8 и Пашке9. Кайчы Пашке Шмаркин считал своим первым учителем. Сказитель вспоминает: "Меня еще в то время звали Кичик-Ол, что значит «низкий парень» или «маленький парень». ПААШКЕ говорил мне: «несмотря на то, что тебя называют Кичиг-Ол, ты будешь хорошим кайчи» (Л. 298). Г.И. Шмаркин стал играть на кай-комусе в 15 лет и к 25 годам стал признанным сказителем. Он участвовал в состязаниях с другими известными кайчы Шории и, по его словам, часто выходил победителем. После Октябрьской революции неоднократно демонстрировал свое искусство на районных олимпиадах народного творчества и получал премии. В 1947 г. 79-летний сказитель работал сторожем в колхозе «Аньчи Шор» в улусе Бородино (Л. 298-299). К этому можно добавить лишь то, что кайчы Кичиг-оол, скончавшийся в 1955 г., считался также шаманом. Его односельчане рассказывали мне, что он камлал без бубна, используя в качестве основного ритуального атрибута заячью лапу (Функ 2005: 259).
«Кара-Каан». Прозаический перевод на л. 255-273 сопровождается 43 примечаниями (Л. 274-278). Записано П.А. Кусургашевым 31 января 1947 г. от сказителя В.М. Кульбизекова в селе Мыски.
Все включенные в манускрипт О.И. Благовещенской эпические тексты уникальны. Ни один из них не был ранее опубликован, также как не был опубликован до этого ни один полный текст в записи именно от этих четырех сказителей. Каждое из записанных сказаний наполнено множеством интересных сюжетных линий и ярких образов, и о каждом из них могла бы быть, в принципе, написана самостоятельная научная работа.
Обращу внимание лишь на один текст из этого собрания — сказание «Кара-Каан». Кусургашеву посчастливилось записать уникальный эпос «с хозяином», известный в воспоминаниях сказителей, с которыми мне приходилось общаться, под названием «Човаш-оолакпа Окус-оолак» (или «Окус-оолакпа Мбцус-оолак», или же «Чабыс-оолакпа Мбцус-оолак»), т.е. «Низкий (маленький) мальчик и Скромный/Слабый мальчик». Большая часть сказителей в 1980-е — начале 2000-х годов не знала сюжет этого сказания, а те немногие, кто знал (А.П. Напазаков, например), отказывались его исполнять из-за боязни сделать ошибку.
В этом сказании несколько богатырских дорог. Сначала Кара-Хан при помощи своей всезнающей жены Алтын-Арыг разрешает сразу три сложных ситуации, грозившие смертью либо его отцу, Кёк-Хану, либо его жене, либо в дополнение — суженому сестры его жены. Одну из задач он решает сам (расправляется с Сарыг-Ханом), а две других — с помощью богатыря Кара-Адая, слуги Кёк-Хана, некогда запертого им в черной горе.
Следующая дорога связана с поездкой Кара-Хана на охоту, во время которой он обнаруживает пропажу лося, который жил здесь в течение 60 поколений богатырей, сердится и мчится вслед за неизвестным похитителем. Кара-Хан настигает вора, но тот оказывается гораздо более сильным, и от неминуемой смерти нашего алыпа спасают в последний момент два неизвестных голых мальчика. Затем мальчики съедают мясо лося, чтобы стать богатырями, рассказывают Кара-Хану о том, что они его дети, и после этого все втроем — Кара-Хан на своем коне, а дети на «белых богатырских палках» — возвращаются в стойбище Кара-Хана. По возвращении на стойбище дети получают богатырские имена: старшему дано имя Чабыс-оолак («Чабыс-Олак»), а младшему — Мбцус-оолак («Мбнчус-Олак»). Ездить они должны на белых богатырских палках (так в оригинале; фактически речь должна идти о белых посохах, ац тайац) вместо коней.
Дальнейшие события связаны с богатырскими подвигами братьев. Сначала Чабыс-оолак и Мбцус-оолак добывают себе удивительных жен (Кёк-кыс и Кан-кыс), чудесно рожденных и наделенных, как и мать этих богатырей, способностями к оборотниче-ству. Затем богатыри решают разыскать Кара-Адая (алып в мирное время был псом, а при необходимости биться с врагами превращался в богатыря), который после выполнения сложных задач не прекратил своих подвигов, а отправился бороться с другими враждебными богатырями. Алтын-Арыг рассказывает сыновьям, где им искать Кара-Адая, который борется под землей с Чес-брекен. На семидесятом подземном слое при подходе к медной горе Чабыс-оолак и Мбцус-оолак встречаются с семью Шибельдея-ми, у которых хитростью выведывают их коварные планы и заодно узнают, где же хранится душа Чес-брекен. Богатыри находят в черном море сундук с семью детенышами выдры, пять из которых убивают сразу, а оставшихся двух зверьков — после того, как доехали до места битвы Кара-Адая с Чес-брекен.
Возвратившиеся на родину три богатыря застают свое стойбище разрушенным, народ и скот угнанным, а Кара-Хана убитым. Лишь женщинам удалось спастись: Ал-тын-Арыг улетела, превратившись в золотого гуся, Кёк-кыс — в золотого коршуна, а Кан-кыс — в золотого комара. Настигнув врагов в их земле, младший из могучих братьев, Мбцус-оолак, одним ударом своего богатырского посоха убивает сначала младшего Хан-Кезера, младшего сына Сарыг-Хана, некогда убитого его отцом, а затем и старшего — старшего Хан-Кезера. Богатыри возвращаются в свою землю, где их встречает мать и обе жены.
В разделе «Сказки и легенды» помещены сказки «Шолбан» в самозаписи С.С. Тор-бокова, улус Тайлеп, 23 июня 1948 г. (Л. 279-283, примеч. на л. 284) и «Анчи», запись П.А. Кусургашева от В.Я. Кусургашева в улусе Бородино 21 января 1948 г. (Л. 285287, примеч. на л. 288), легенда "Аккулун и Кунарыгк"10, записанная П.А. Кусурга-шевым от Антона Ивановича Сербегешева в улусе Мыски 22 августа 1947 г. (Л. 289292 — перевод, разбитый на стихотворные строки, примеч. на л. 293-294), и еще три «легенды» (так обозначила жанр этих текстов сама составительница) «о происхождении слова «шорцы»» (Л. 295).
В этих «легендах» этноним шорцы возводится либо к факту использования охотниками особого свистка, называвшегося «шор», либо к тому, что охотников называли «оор-кижи» (что, якобы, восходит к звукам, издававшимся дикими зверями, «оор» или «оорларга»), а затем стали называть «шор-кижи», либо, согласно третьей легенде, к тому, что жизнь людей, живших по рекам Томи и Мрассу, была тяжелой и печальной: «эта печальная их жизнь называлась «шор-чадыги». Шорларга — это означает печалиться. Охотники, живущие этой печальной жизнью, стали называться шор-кижи или шорцы». Судя по содержанию всего манускрипта, составленному самой Благовещенской, одна из этих легенд была записана от уже упомянутого А.И. Сербегешева из улуса Мыски, но какая именно — не указывается. Можно лишь сказать, что это не третья из названных выше легенд, поскольку в отношении нее из более поздних публикаций точно известно, что она принадлежит сказителю С.С. Торбокову.
В приложении к манускрипту даны краткие, но довольно интересные биографические сведения о сказителях С.С. Торбокове (Л. 296-297) и Г.И. Шмаркине (Л. 298299).
Содержание (Л. 300-301) составлено не только по разделам книги, но и по сказителям: сначала называется фамилия сказителя и лишь затем указываются записанные от него тексты. На втором листе содержания (Л. 301) названы тексты, включенные в раздел «Сказки и легенды», и здесь мы обнаруживаем, что, кроме сказки «Анчи», в записи от того же В.Я. Кусургашева, изначально предполагалось опубликовать и "Легенду о Шуне"[2]: строка эта в содержании вычеркнута, а сам текст этой легенды в архивном манускрипте отсутствует. Причины невключения его в рукопись не называются.
Отсутствие в обнаруженном манускрипте шорских оригиналов существенно снижает научную ценность готовившихся О.И. Благовещенской текстов. Насколько значительным было вторжение редактора в оригинал? Сама Благовещенская писала в предисловии: «При переводе шорского фольклора на русский язык мы стремились дать перевод русским литературным языком с наиболее полной передачей содержания и национального колорита.
Мы прежде всего добивались полного соответствия перевода с текстом при переводе эпитетов, сравнений, противопоставлений, особых характерных выражений, пословиц и т.п.» (Л. 35).
Однако известно, что не только все записи на шорском языке, но и все подстрочники были выполнены для О.И. Благовещенской ее помощниками-шорцами, поскольку сама Ольга Ивановна шорским не владела. Наличие оригиналов позволило бы точнее определить степень этого вторжения, или «перевода русским литературным языком», как О.И. Благовещенская сама определяла свою работу с фольклорными текстами. Исключение составляют лишь два эпических сказания, по просьбе Благовещенской записанные сказителем Степаном Семеновичем Торбоковым. Оба текста, «Каан-Чайзан и Пий-Чайзан» (Л. 36-136 в архивном манускрипте) и «Кбк-Адай» (Л. 137-198), которые, как упомянуто выше, были обнаружены в архиве Института алтаистики Республики Алтай в г. Горно-Алтайске, как обычно в самозаписях Торбокова, снабжены его собственным подстрочным переводом на русский язык. Используя эти записи, можно попытаться определить, насколько шорские оригиналы и подстрочники соотносятся с текстами, которые собиралась издать в своей обработке О.И. Благовещенская.
Сравнительному текстологическому анализу подстрочников С.С. Торбокова с их литературной обработкой в дальнейшем могла бы быть посвящена самостоятельная филологическая работа. Здесь же я позволю себе ограничиться разбором лишь зачина сказания «Каан-Чайзан и Пий-Чайзан» для демонстрации некоторых особенностей обработки Торбоковской самозаписи. Ниже слева приведены первые 44 строки из манускрипта О.И. Благовещенской (Л. 36-37), а справа соответствующие им 36 строк, составляющие первую страницу рукописи подстрочника С.С. Торбокова. Нумерация строк в обоих случаях введена мною; орфография и пунктуация соответствуют оригиналу.
Отчетливо видна не только грамматическая и стилистическая правка (которую вряд ли надо определять как «литературную обработку») оригинала, но также отступление от оригинала в части разбивки текста на строки (второй строке Торбокова соответствуют вторая и третья строки у Благовещенской, третьей — четвертая и пятая, ше
[1]Работа выполнена по проекту «Историко-культурное наследие в современной картине мира народов Севера и Сибири» в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России».
[2] У берега качаясь волнуясь текущего Белого моря
12. Ясашный народы проживал
13. У подошвы красивых скалистых гор
14. Как [неразборчиво и зачеркнуто. - Д.Ф.] скота паслось
15. У бессчетного скота шерсти не различает
16. У бесконечного улуса язык не различает
17. У видимо, невидимо улуса
18. С одного конца посмотришь, другого конца невидно,
19. С одного края посмотришь, другого края невидно.
20. В середине живущего улуса
21. И пасящего скота
22. На шести ногах поставленный
23. У берега Белого моря на широком лугу
24. Золотой дворец возвышался
25. Золотой дворец как осенний лет блестит
